Вскрытие покажет: секреты работы патологоанатомов

Обычно при слове «патологоанатом» людское воображение рисует рослых, широкоплечих мужчин в забрызганных кровью фартуках, которые только и делают, что вскрывают тела. Однако это не что иное, как стереотип, в основном навеянный кинематографом.

Живые и мертвые

Становление патологической анатомии началось еще в XVI веке. Хотя вскрытия тел проводили гораздо раньше, но это не поощрялось по религиозным или этическим мотивам. Первое анатомическое вскрытие на территории современной Беларуси провели 430 лет назад в Гродно, и связано оно было с именем короля Речи Посполитой Стефана Батория. Дело в том, что придворные врачи расходились во мнениях по поводу причины смерти правителя, и только так можно было приблизиться к истине. Кстати, это вскрытие стало первым на территории всей Восточной Европы. А в здании, где все случилось, сегодня располагается кафедра нормальной анатомии Гродненского государственного медуниверситета.

С тех пор многое изменилось не только в медицине, но и в самой профессии. Сегодня патологоанатомические бюро являются главными диагностическими центрами в стране.

Это значит, что именно патологоанатомы в спорных ситуациях ставят правильный окончательный диагноз. Причем живым людям, и все благодаря так называемому методу прямого исследования.

«Врачи берут у пациента кусочек измененной ткани, а патологоанатомы  изучают его под микроскопом и выносят свой вердикт, — пояснил начальник Минского городского клинического патологоанатомического бюро, главный патологоанатом Беларуси Аркадий Пучков. ̶  Конечно, сегодня существует множество высокотехнологичных метод исследования — УЗИ, эндоскопия, магнитно-резонансная терапия. Но они дают общую картину — в организме есть изменение. А вот сказать четко, опухоль у человека или другое образование, туберкулез или пневмония, могут только патологоанатомы. В отдельных случаях без их заключения диагноз не считается 100% достоверным. Но ведь от этого зависит тактика и результат лечения».

Существует такое понятие как персонифицированный диагноз. К примеру, у двух человек обнаружена одна и та же опухоль, но у каждого она имеет индивидуальные особенности. Какие именно — определяет тоже патологоанатом. Надо сказать, в последние 30-40 лет диагностические биопсии вышли на первый план в работе этих специалистов и сегодня занимают около 95% всего объема.

Хотя вскрытия тел, или аутопсии – не основная часть работы, они по-прежнему играют важную роль. Стоит понимать, что в патологоанатомические бюро привозят не всех подряд, а только тех, кто умер в стационаре. Вскрытиями умерших от насильственных причин или неопознанных тел занимаются судебно-медицинские эксперты.

«Аутопсии проводятся для независимой экспертной оценки качества лечения. Иными словами, мы вместе с врачами других специальностей анализируем ошибки. Ведь только при вскрытии можно увидеть, какие патологические процессы происходили в организме больного, можно ли было его вылечить, — отметил Аркадий Пучков. —  Не зря же во многих прозекторских написано на латыни «Hic locus ubi mortui docent vivos», то есть «Здесь мертвые учат живых».

Женское дело

Несмотря на свой статус «загадочной» и «пугающей», профессия патологоанатома сегодня востребована среди студентов медицинских вузов. По словам Аркадия Пучкова, во многом выбор зависит от преподавателя, от того, как он преподнесет дисциплину. Кроме того, студенты осознают значимость профессии, ведь любой специалист, так или иначе, но пересекается с патологоанатомами. К слову, обучение этих врачей у нас длится столько же, сколько и хирургов или терапевтов — 7 лет, включая год интернатуры. А вот в Швейцарии или США, для сравнения, после института патологоанатомов готовят еще 5 лет. Правда, стать по-настоящему хорошим специалистами могут не все.

«Врач-патологоанатом должен иметь особое мышление, разбираться во многих дисциплинах, — считает Аркадий Федорович. — Ведь сталкиваться ему приходится с различной патологией: онкологической, неврологической, кардиологической и т. д. Так что профессионалы получаются только из действительно одаренных людей».

Еще нужно отметить, что в патологическую анатомию приходит все больше женщин. В частности, в Минском городском клиническом патбюро среди сотрудников мужчины составляют только 35%. Хотя раньше патологическая анатомия считалась отнюдь не женским делом. Теперь же представительниц слабого пола привлекает интеллектуальная составляющая профессии, работа с микроскопом. Да и аутопсии уже не воспринимаются чем-то из ряда вон выходящим.

Учиться, учиться и… оставаться консерватором

Заместитель начальника Минского городского клинического патбюро по медчасти Николай Корнев, наоборот, сначала выбрал чисто женскую специальность.

«Я выпускался из мединститута акушером-гинекологом. Был старостой акушерской группы, в которой кроме меня учились 10 девушек. Но вскоре я понял, что проводить осмотры и принимать роды —  не мое, — рассказал Николай Владимирович. — Попросил в деканате поменять мне специальность для интернатуры. В предложенном списке было много пунктов: дерматолог, невропатолог и т. д. Но я выбрал именно патологоанатома, о чем не жалею до сих пор».

Проработав более 30 лет в патологической анатомии, Николай Корнев осознал, что у него всегда была склонность к микроскопическим исследованиям. Из плюсов он называет спокойный и размеренный характер работы. В отличие, скажем, от хирургов, у которых счет порой идет на доли секунд, патологоанатомам не надо никуда торопиться. На столе у Николая Владимировича, помимо микроскопа и предметных стекол, ̶  увесистые стопки книг. Признается, постоянно приходится осваивать большой объем информации. Причем все книги он использует одновременно. Еще одна деталь: большинство из них на английском.

«Патологоанатом — по сути, исследователь. Поэтому в нашей профессии важна способность постоянно учиться, — пояснил специалист. — В то же время, хотя в медицине все стремительно меняется, лично я считаю, что в патологической анатомии надо оставаться немного консерватором: осознавать, осваивать новинки, но не сразу их внедрять. Ведь не все новое является истиной и зачастую проверяется только временем».

Первое вскрытие собеседник вспоминает без особых эмоций. Говорит, работа с трупным материалом в медицинских вузах начинается еще с первых курсов на кафедре нормальной анатомии. Так что представление об аутопсии уже имелось. Кроме того, за годы своей многолетней практики Николай Корнев ни разу не видел, чтобы женщины, которые считаются более эмоциональными, как-то по-особенному вели себя перед вскрытием или непосредственно во время него. В этом плане в патологической анатомии полное гендерное равенство.

Нередко у патологоанатомов спрашивают, как можно спокойно относиться к виду горя родственников, приехавших забрать тело умершего. Николай Владимирович считает, что, как и в любой другой отрасли медицины, нужно уметь абстрагироваться. Проявления жалости или сопереживания только будут мешать выполнять свою работу.

Ирина ЯНУШКЕВИЧ

Фото автора

Еженедельник «Беларускі час»