«Беларусь – моя любовь»: как ливанец стал белорусским патриотом

И пусть Канада подождет

– Каждый человек должен ценить, что у него есть. Он будет жалеть, когда это потеряет. Надо ценить свою страну, ее руководителей и не забывать говорить: слава богу, что я жив, руки есть и ноги есть. Денег мало? Заработаю!

Фраза кажется банальной. Но только не из уст человека, родившегося в 1974 году в Бейруте, перед самым началом кровопролитной гражданской войны в Ливане. О своем детстве Хуссам вспоминать не любит. Говорит только, что было очень страшно жить в городе, где авиационные бомбежки сменяют уличные бои.

Во время гражданской войны на «зоны влияния» был поделен не только Ливан, но и столица – Бейрут. Пока западную часть города удерживали мусульмане, восточную контролировали христиане-марониты.

В восьмидесятые война перешла в стадию медленного тления, но волнения в стране продолжались и в девяностые, когда Хуссам поступил на местный юридический факультет. От греха подальше юноша решил улететь в какое-нибудь более стабильное и мирное место. Сначала подумывал о Канаде, но потом встретился с бывшим одноклассником, который порекомендовал страну поближе – Беларусь.

– Помню как-то друг, хорошо знающий русский, попросил меня подождать его с чемоданами на остановке, – вспоминает Хуссам. – В это время ко мне подошли два милиционера и начали что-то мне говорить. Я не понимал ни слова, и ничего не мог им сказать. Но они как-то поняли, что я кого-то жду, и, когда приятель вернулся, даже помогли нам донести сумки до поезда. Ливанские полицейские в то время не были столь милыми.

Друзья позвали Хуссама в Гродненский медицинский институт (сейчас – Гродненский государственный медицинский университет), в котором учились уже на старших курсах. Ливанец, напомним, учился на юриста. Однако Беларусь настолько ему понравилась, что он согласился радикально поменять специальность. А заодно – выучить новый язык.

Факт: В ливанских школах родители могут выбирать, на каком языке их детям будут преподавать: на английском или французском. Поэтому большая часть жителей страны отлично владеет хотя бы одним из этих языков. Официальными являются арабский, на котором говорит большая часть населения, и французский – язык бывшей метрополии.

– Для меня русский стал третьим иностранным. До него я изучал английский и французский. Если честно, русский самый сложный из них, – смеется Хуссам. – Я до сих пор не все на нем понимаю, хотя живу здесь больше тридцати лет. Мне даже сынишка, который родился и все время жил в Беларуси, говорит: «Папа, учи русский».

Учиться было тяжело. Отучившись с соотечественником первые три курса, на четвертом курсе Хуссам пересел в аудиторию с русскоязычными студентами, где требовалось уже стабильное понимание русской речи. Однако сложности не отвадили ливанца от мечты поселиться в Синеокой:

– Я благодарен своим преподавателям за терпение. Я иногда даже экзамены заваливал, но мне всегда давали шанс. Я мог прийти через неделю или месяц и попробовать снова. В Ливане так нельзя. При чем не только в университете, но и в школе. Вот надо тебе набрать 100 баллов из 120, а ты набрал 99. Все! Не сдал! На второй год! Заново, сразу по всем предметам! – вспоминает Хуссам. – У нас в школе 12 классов. А я отучился 13 – меня оставили на второй год, потому что я завалил какой-то экзамен в 12 классе. А ведь есть и те, кто так опаздывают на пять лет или шесть.

С каждым годом восточноевропейская страна покоряла молодого ливанца все больше. Когда во время учебы ему пришлось на время уехать в богатую Швецию, чтобы заработать там денег на дальнейшую учебу, он даже не подумал там остаться. Во-первых, в Гродно его уже ждала белорусская невеста. Во-вторых, его ждала Беларусь.

– Беларусь для меня стала первой и последней любовью, – шутит Хуссам.

И дым Отечества нам горек и обиден

Хуссам давно не был на родине. Там осталась его мать, отец переехал в Канаду. Раз в год семья воссоединяется и совместно отдыхает в Турции, Египте, Тунисе или где-нибудь еще. Но не в Ливане. На свою родину Хуссам не торопится:

– Я уже привык к Беларуси, к белорусской кухне, белорусским людям. Я даже думать начал по-русски. Я когда с мамой созваниваюсь, иногда случайно могу перейти на русский. В Ливан хочется, но только в гости. Нехорошо, наверное, так говорить о своей стране, но я говорю, как есть: в Ливане я не вижу своего будущего, там нет стабильности. Что сейчас там творится, просто повергает меня в шок. Люди очень страдают. Мой знакомый из Ливана раньше получал больше тысячи долларов на руки в месяц. Сейчас он зарабатывает сто долларов в месяц.

В 2021 году Ливан потряс экономический кризис, который эксперты Всемирного банка включили в тройку тяжелейших в мировой истории за последние 170 лет. Кризис привел к чудовищной инфляции. Местные жители не доверяют постоянно разоряющимся банкам и держат наличные у себя дома. А чтобы считать эти миллионы ливанских лир, активно скупают в интернете банковские счетчики банкнот.

Рассуждая о белорусской стабильности, Хуссам приводит пример, который рядовому белорусу показался бы странным:

– Если твоему ребенку плохо, ты вызываешь скорую, и, представьте себе, она приезжает! То же самое с милицией. Если тебе нужна помощь милиционера, он приедет! В Ливане может не приехать ни врач, ни полицейский. Потому что кругом бардак.

Еще одна причина остаться в Беларуси – безопасность. Хуссам вспоминает, как еще в 1998 году поехал в гости к родителям со своей первой женой. Погостив у свекрови, молодые направились в популярный туристический город Баальбек, известный своими античными руинами.

– Мы гуляли по городу и увидели самолет, который начал сбрасывать бомбы на горы недалеко от Баальбека. У моей супруги началась паника, мы долго не могли ее успокоить. Бедняжка никогда не сталкивалась с чем-то подобным. А она ведь приехала в город с маленьким ребенком. Вторую жену я в Ливан не возил, и не рискую. Кто его знает, что случится во время следующей моей поездки.

Принятый в 1943 году Национальный пакт Ливана предписывает избирать президента страны только среди христиан-маронитов, премьера – только среди мусульман-суннитов, а спикера парламента – только среди мусульман-шиитов. Систему разработали для урегулирования религиозных разногласий, однако столкновения между конфессиями происходят до сих пор. К гражданской войне привело подключение к этим распрям беженцев-палестинцев. А затем во все эти беспорядки активно включились войска Израиля и Сирии.

Нынешняя жена, с которой Хуссам совместно воспитывают сына, работает преподавателем иностранных языков. Выучила она и несколько арабских слов, но с родиной мужа знакомиться не торопится – отговаривают и муж, и свекровь.

Отличительная черта белорусов, которая очень нравится Хуссаму – терпеливость и умение прощать:

– Очень добрые люди. Даже если с кем-то поругались, через десять минут можно просто попросить прощения, и он у тебя тоже попросит. Люди не держат зла друг на друга, это важно. На Востоке не так, восточные люди привыкли все принимать близко к сердцу.

На вопрос, неужели нет ничего, по чему бы он скучал в Ливане, кроме мамы, Хуссам улыбается: «Тепло». После солнечного Бейрута Минск неприятно удивил ливанца сырой и холодной погодой. При этом, у ливанца не получается назвать у Беларуси каких-то других ощутимых минусов, кроме температурного.

В Ливане есть снег. Правда, выпадает он только в восточных горных районах страны. Там даже есть горнолыжные курорты.

Европа и «Европа».

Хуссам признается, когда он только улетал в Минск, ливанцы все еще думали, что этот город находится «где-то в России». Но сейчас о восточно-европейской стране к западу от России в Ливане знают все. Увы, по довольно печальным причинам.

В 2020 году на границе Беларуси и стран Евросоюза начался миграционный кризис. Мигрантам с ближнего востока (в том числе гражданам Ливана), денно и нощно осаждавшим польскую границу, часто требовалась медицинская помощь. Всемирная организация здравоохранения обратилась к белорусским властям с просьбой выделить им врачей. И в Гродно заявили, что знают одного подходящего кардиолога. Он в это время работал врачом в гродненской центральной городской и нескольких частных клиниках.

Врач – одна из самых популярных профессий в Ливане. По статистике, на десять ливанцев приходится один доктор вне зависимости от его профиля.

– Прием проходил по 6-8 часов в день. Кого-то осмотреть, кому-то лекарства дать, кому-то оказать экстренную помощь. Когда я смотрел на этих людей, я видел ужасную нищету. Мне было жалко всех их до слез. Но я не мог одобрить их выбора. Они хотели в Европу, но что такое для них «Европа»? Они просто хотели получать деньги, не работая, сидя на диване перед телевизором. И на Востоке много таких людей, – жалуется Хуссам. – Знаете, у меня был знакомый в Ливане, тоже юрист. Отец предлагал ему помощь в организации дела, давал деньги – пять тысяч долларов в месяц. Это большие деньги, но парень жаловался: мне мало, хочу в Канаду. Ну, приехал он в Канаду, стал чистить унитазы за семь тысяч в месяц. Это больше пяти, но знаете, что? Ему этих денег не хватает! Канада дороже Ливана!

Бывали даже случаи, когда Хуссам отговаривал соотечественников ехать в Европу:

– Ко мне на прием иногда приходили беременные женщины или мамаши уже с пять-шестью детьми. Приходила молодая красивая девочка, которая родила уже здесь, в Беларуси. Я им говорил: мамаша, куда вы едите? Оставайтесь здесь. У вас здесь уже есть ребенок, вам дадут паспорт, для вас тут найдется работа. Я бы ни за что не позволил своему сыну так страдать. Но мне кажется, она не поняла, что я хотел ей сказать. А те, кто понимал, просто отмахивались. Это были сирийцы, которые получали на родине тысячу долларов в месяц, иракцы, которые получали по 500-600 долларов. Им мало, они хотят в Европу. У вас в Беларуси, говорят, делать нечего. Как это нечего? Тут достаточно денег, просто их надо зарабатывать!

Больше всего ливанцев живет в Бразилии – почти 7 миллионов человек. Сам Ливан находится по их численности лишь на втором месте – чуть меньше 4 миллионов.

На вопрос, а что если его подросший сын сам решит уехать из Беларуси в Турцию или ту же Канаду, ливанец отвечает:

– Мне бы не понравилось такое решение. Если бы тут была война или еще какие-то беспорядки, я бы ему даже помог. А так, какой смысл? Ну уедешь ты в Канаду. Да зарплаты больше, но они не падают с неба. Если ты живешь в стабильной спокойной стране, то просто честно работай, и все у тебя будет хорошо. Мне нравится, как работают белорусы, они работают на совесть. Еще, кстати, одно отличие от Ливана и большинства восточных стран. Я тоже буду работать. Я сделаю все, чтобы мой сын мог жить в Беларуси и ему никуда не нужно было уезжать.

Никита ГРЕБЕННИКОВ

Фото автора, героя публикации и из открытых источников