Воспоминания минчан, переживших оккупацию: «К домам подъезжали мотоциклисты и направляли на них огнеметы»

В начале 30-х годов ХХ века мои дедушка с бабушкой приехали из Курска в Минск на строительные работы. Через несколько лет они получили двухкомнатную квартиру в рабочем поселке Грушевка.

Двухэтажный деревянный дом барачного типа, в котором поселилась семья, стоял на улице Парашютной. К сожалению, до освобождения Минска многие жилые дома того квартала не дожили. Их сожгли при отступлении фашисты.

Моя тетя Грета, которой в 1944 году было уже 13 лет, рассказывала, что к домам подъезжали мотоциклисты и направляли на них огнеметы. Как только дом охватывало пламя, они ехали дальше.

Тушить пылающий жилой сектор в поселке было некому. Люди просто боялись это делать, так как озлобленные перед отступлением оккупанты могли их убить.

Кое-какие вещи из горящего дома моим родственникам удалось спасти. Это было несколько этажерок, постельное белье, одежда и мощный кожаный диван с полочками для статуэток на высокой спинке. Я видел его, когда бывал в гостях у своего дяди на Грушевке в начале 1970-х годов. Диван был обгоревшим в нескольких местах.

Оккупация Минска

В Минск немецкие войска пришли через неделю после нападения на Советский Союз. Это случилось 28 июня 1941 года.

Организованной эвакуации гражданского населения, как рассказывали родственники, в Минске не было. Большинству людей, кто не хотел жить под вражеским гнетом, пришлось уходить из города самостоятельно.

Мой дед, который не был военнообязанным из-за врожденного плоскостопия, со своим родственником в первые дни войны пошел пешком в Курск, где жили родные жены. Какое-то время, до прихода туда немцев, он находился там, а потом через линию фронта вернулся в Беларусь и ушел в партизанский отряд.

Его жена и ее мать, оставшиеся в Минске с двумя трехлетними близнецами и десятилетней старшей дочерью, уходили из города сами в направлении Москвы. Но колонна беженцев из нескольких тысяч человек далеко не ушла. Где-то в районе Жодино путь уходившим минчанам преградили немецкие мотоциклисты и повернули людей обратно. Когда женщины с детьми вернулись в свой поселок, то обнаружили, что их квартиру уже заняли немцы.

Захватчики  поступили «гуманно» с возвратившимися жильцами. Они освободили для них соседний подъезд, сказав при этом: «Живите тут, как хотите». Людям пришлось уплотниться и ютиться большими семьями в маленьких комнатках.

По рассказам тети, мамы и дяди мне известно, что каждая семья, жившая в годы оккупации на Грушевке, возле своих домов построила землянки.

Эти самодельные убежища спасли жителей улицы Парашютной от налетов советской авиации, когда многотонные бомбы падали на Товарную станцию, крупный железнодорожный узел, находившийся рядом с Грушевским поселком.

Как выживали?

Моя бабушка, медсестра по специальности, в годы оккупации нигде не работала. У нее было трое детей, которых нужно было прокормить. Инициативу по выживанию в оккупированном городе взяла на себя ее мать.  

Она хорошо шила. Сшитые вещи вместе с дочерью и другими женщинами, живущими по соседству, прабабушка Анастасия возила в поселок Койданово, где продавала их на базаре. На вырученные деньги закупались продукты питания.

Возле барака был небольшой клочок земли. Там жильцы разбили огороды и выращивали картофель с другими овощами, что помогало выживать.

Весной, рассказывали мама и тетя, детям чуть ли не каждый день варили суп из крапивы или щавеля. Мяса в нем не было. Вместо него добавляли чуть-чуть картофеля и другие овощи. Хлеб тоже пекли сами, когда удавалось достать муку.

Жильцы соседнего подъезда, немцы, знали, что соседи не жируют, но время от времени наведывались к минчанам, чтобы что-нибудь выклянчить.

В постоянном страхе за свою жизнь

Публичные казни и расстрелы происходили на другом конце Минска. На Грушевке бывали только облавы, а иногда и обыски, когда разыскивали сбежавших из гетто евреев или партизан с подпольщиками, совершавших диверсии на Товарной станции.

Кто-то из соседей моих родственников прятал в своей квартире двух женщин, мать и дочь, покинувших гетто. Им помогли переправиться в партизанский отряд. В лесу те прожили несколько месяцев, но потом вернулись обратно к своим спасителям, рассказав, что у партизан им было слишком страшно: там часто стреляли.

Но семья, прятавшая их ранее, не захотела рисковать своей жизнью. Им ответили:

– Если у партизан было плохо и страшно, возвращайтесь обратно в гетто…

Говорили, что они вернулись туда. Но после этого их никто уже из жителей поселка больше не видел. Скорее всего, мать и дочь постигла участь других узников Минского гетто – газовая камера или расстрел.

***

Свидетельницей кровавой расправы над незнакомой девушкой, которую хотели угнать в Германию, стала тетя Грета, находившаяся однажды с подружками рядом со станцией Товарная.

Это случилось летом 1943 года. Большую группу людей пригнали на станцию из центра Минска. Подогнали товарные вагоны, в которые стали медленно забираться люди.

Внезапно девушка в светлом платье и с длинной косой юркнула под вагон, пробралась под ним и побежала прочь от этого проклятого места, перескакивая через рельсы.

Тетя Грета и ее подруги, которые наблюдали издалека за беглянкой, очень надеялись, что немцы и полицаи бегства девушки не заметят и что той удастся скрыться в частном секторе за железной дорогой.

Но бдительные полицаи, выслуживавшиеся перед немецкими хозяевами, заметили девушку, проскочили под вагонами и стали стрелять из винтовок. Несколько пуль сразили девушку наповал. Светлое платье мгновенно окрасилось в багряный цвет. Девушка упала на насыпь, от которой оставались считанные шаги до жилого квартала, где она видела свое спасение от плена.

Полицаи подбежали к своей жертве, склонились над ней, проверяя, жива она или нет. Видимо, девушка была мертва. Двое мужчин в униформе взяли ее за ноги и поволокли через рельсы обратно к составу, чтобы показать фашистам свою «отличную работу».

Эта трагедия случилась на железнодорожных путях возле современного перекрестка улиц Фабрициуса и Железнодорожной, где сейчас стоит завод медпрепаратов.

В предчувствии освобождения

С 25 июня 1944 года Товарную станцию, где были сосредоточены эшелоны с различными грузами, которые оккупанты вывозили в Германию, практически каждый день бомбила советская авиация. Мощные бомбы разрывались рядом с улицей Паршютной. Тогда погибло несколько соседей нашей семьи.

В те дни под ногами дрожала и ходуном ходила земля. Но грохота канонады еще не было слышно. Когда женщины, работавшие в своих огородах, ощущали под ногами вибрацию почвы и спрашивали у соседей-немцев, что это такое, те отвечали: «Фронт приближается!»

И минчанам, и солдатам вермахта было ясно, что дни немецко-фашистских захватчиков в Минске сочтены, что Красная Армия, проводившая в те дни операцию «Багратион», яростно наступает им на пятки.

Погорельцы переселились в свои землянки и старались в последние дни оккупации появляться на улицах поселка как можно реже, чтобы не получить пулю от обезумевших от ярости и бессилия фашистов.

***

Во второй половине дня 3 июля 1944 года в землянку моей прабабушки и бабушки вбежала радостная соседская девочка. Она едва сдерживала переполнявшие ее эмоции…

– Бегите скорей на Извозную! – крикнула она. – По ней едут танки… наши… советские…

И все побежали туда.

***

Героем дня освобождения Минска в нашей семье считался мамин брат-близнец, мой дядя Слава. Ему и еще нескольким мальчикам мотоциклисты, следовавшие за танками, подарили полтуши свиньи.

Советские солдаты сильно расчувствовались, увидев возле себя оголодавших мальчуганов шести-семи лет, которые приветствовали их скромными букетами цветов…

Подарок красноармейцев родители разделили на несколько равных частей и вечером в день освобождения родного города сытно накормили своих сыновей и дочерей.

Послесловие

С тех далеких событий минуло больше 75 лет. Уже давно нет в живых моей прабабушки и ее дочери. Они умерли еще до моего рождения. Мой дед, партизанивший в лесах под Минском, ушел из жизни в 1965 году, когда мне было всего лишь три года. Жаль, я не успел расспросить его о жизни и борьбе против фашистов в партизанском отряде.

Андрей ТИХОМИРОВ

Фото из открытых интернет-источников, носит иллюстративный характер