Космонавт: «Младшая дочка думает, что в космосе я только кувыркаюсь»

Во время живого общения с будущими биологами выяснилось много неожиданных фактов о том, чем астронавты на самом деле занимаются в космосе и что в жилах российского космонавта Антона Шкаплерова течет белорусская кровь.

– Как вы стали космонавтом?

Антон Шкаплеров (далее – А.Ш.): Когда я был маленьким, все дети мечтали стать космонавтами. Я был верен этой мечте до конца и решил по примеру Юрия Гагарина сначала стать летчиком. В 15 лет пошел заниматься авиационным спортом и прыгнул с парашютом. Так получилось, что права на вождение автомобиля получил уже после того, как начал самостоятельно управлять самолетом. Затем поступил в летное училище, окончил Военно-воздушную инженерную академию имени Николая Жуковского в Москве. В 30 лет прошел отбор в отряд космонавтов. К первому полету готовился 8 лет – это считается немного. У некоторых подготовка занимает до 15 лет. С тех пор я сделал 3 космических полета и являюсь крайним, кто прилетел из космоса.

– Сколько времени длится реабилитация после космического полета?

А.Ш.: По закону не менее полугода. В начале июня я вернулся с Международной космической станции, где находился с декабря 2017 года. И только в январе 2019 года имею право пройти медкомиссию, на которой решат, годен ли я к спецтренировкам и дальнейшим полетам. Первые 3 недели после возвращения космонавт проводит в Звездном городке (В поселке Звездный Московской области находится Центр подготовки космонавтов. – Прим. авт.), где под наблюдением врачей продолжает исследования и эксперименты, которые проводились в течение полета. После этого космонавт направляется в санаторий, где также работает с докторами и тренерами. Что касается восстановления организма, то тут все очень индивидуально. Я, например, после 3-го полета чувствовал себя достаточно хорошо: на 3-й день меня отпустили домой, а через неделю мог водить машину.

– Легко ли было женщине попасть в космическую программу?

Люсид Шеннон (Л.Ш.): Когда я родилась, ни у одной страны в мире не было космической программы. Я училась в старших классах школы, когда первый человек полетел в космос. Это было невероятно впечатляюще! В СССР и Соединенных Штатах строили космические станции, и 2 страны соревновались между собой, кто сделает больше открытий в космосе. Это было удивительное время, за исключением одной проблемы: в США в космических программах могли участвовать только мужчины. Я решила, что буду много работать, чтобы попасть в ряды астронавтов, и пошла изучать биохимию в Университет Оклахомы. Одновременно с этим ездила на аэродром и училась летать на самолетах. Причем за все это я вынуждена была платить сама, потому приходилось подрабатывать в ресторане – 10 часов труда, чтобы оплатить час полетов.

В то время женщинам было очень сложно найти работу в научной сфере, потому после окончания университета я пошла работать нянечкой в больнице – это было единственное место, куда меня взяли. Потом удалось устроиться в научную лабораторию, где я познакомилась с будущим мужем. Как только мое руководство узнало, что я забеременела, мне сказали, что я больше не могу работать. В начале 1970-х в США приняли закон о равноправии при трудоустройстве. И как раз НАСА объявило о наборе кандидатов в группу астронавтов – впервые в нем могли участвовать женщины. Конечно же, я отправила свое заявление. За время работы в НАСА у меня было 5 космических полетов.

В 1996 году Люси Шеннон установила космический рекорд – ее полет на российскую станцию «Мир» стал самым продолжительным для женщин и составил 188 суток. Ее рекорд был побит лишь в 2007 году Сунитой Уильямс, которая провела в космосе 194 суток.

– Каково было вам, американке, работать вместе с русскими космонавтами?

Л.Ш.: В начале 1990-х обмен опытом в освоении космоса был необходим. Американские ученые были очень заинтересованы в том, чтобы запускать астронавтов в космос на длительное время, и этому можно было научиться только у русских. В рамках такого обмена опытом в НАСА искали человека, который бы отправился на российскую станцию «Мир» и провел бы там 6 месяцев. Большинство моих коллег отказались, но мне очень хотелось попробовать. Команда собралась хорошая. Вместе со мной на станции работали российские космонавты Юрий Онуфриенко и Юрий Усачев. За тот полет мы провели множество медицинских и физических экспериментов. Благодаря полученным знаниям в 1998 году была запущена Международная космическая станция.

– Оказывает ли космос негативное воздействие на здоровье?

Л.Ш.: У меня, по крайней мере, никогда не было проблем со здоровьем из-за космических полетов. Конечно, тело меняется во время нахождения на орбите. Простой пример: в первые дни в космосе у астронавта будто увеличивается голова и краснеет лицо. Наш организм приспособлен к существованию в условиях гравитации – на Земле сердце равномерно распределяет кровь по телу. Когда ты в космосе, кровеносная система работает в прежнем режиме, однако условия совсем другие, потому в верхней части тела скапливается больше крови, а кровяное давление увеличивается.

– Сколько в среднем длится полет в космос?

А.Ш.: Обычно в космос отправляют на полгода. Есть и краткосрочные полеты, которые занимают 10–12 дней. Кстати, в них могут участвовать и туристы. Дольше всего пробыл в космосе российский космонавт Валерий Поляков на станции «Мир»: с января 1994 года по март 1995-го. Его рекорд в 437 суток пока еще никто не побил.

– Что делать, если заболел во время космического полета?

А.Ш.: До начала полета каждого из участников обучают оказанию медицинской помощи, причем один член команды проходит более серьезную подготовку, если среди экипажа нет человека с медицинским образованием. Корабль оснащен аптечкой, в которой есть даже дефибриллятор. В любой момент мы можем связаться с Землей по спутниковой и видеосвязи, описать профессионалам симптомы, и они уже подскажут, что делать дальше. Это, кстати, пример того, как космические технологии применяются в жизни. Сейчас хирургические операции в регионах России проводятся под руководством опытных врачей, которые могут находиться в другом городе и наблюдать за действиями коллег на расстоянии. Но на моей практике на борту космической станции у людей не было ничего серьезнее ссадин или простуды.

– Чем вообще астронавты занимаются в космосе?

А.Ш. – Когда моей младшей дочери было 5 лет, то на вопрос, что папа делает в космосе, она отвечала: «Кувыркается, наверное». Уверен, что многие думают примерно так же. Главное, зачем мы летаем на орбиту, – проводить космические эксперименты. Это тяжелая и опасная работа, которая, безусловно, важна для развития мировой науки.

Л.Ш. – Один из самых интересных опытов, в которых я принимала участие, касался эмбрионов перепелов. Мы изучали, влияет ли космос на их развитие, вызывает ли мутации. Так, изменения в эмбрионах были зафиксированы, но вызваны они были не отсутствием гравитации, а радиацией, доза которой в космосе гораздо выше, чем на Земле.

А.Ш. – Кстати, перепела в космосе не выживают, как и другие птицы. Из-за особенностей строения пищеварительной системы они не могут нормально питаться в условиях невесомости и умирают от голода. К сожалению, некоторые факторы космических полетов губительно действуют на живые организмы. Поэтому задача всех биологических экспериментов, проводимых космонавтами на орбите, – помочь ученым разработать методики, которые в будущем дадут человечеству возможности совершать полеты на другие планеты. Хотим мы того или нет, но перемещение на другие планеты неизбежно из-за перенаселения Земли. Уже открыто более 1 000 экзопланет, по условиям схожих с нашей, где при определенных условиях человек может жить.

Диана ФИЛИМОНОВА

Фото автора, из архива Антона Шкаплерова и из открытых источников