Анатолий Алай: «Чтобы стать режиссером, нужно «въехать в кино на белом коне»

Об этом в День белорусского кино, 17 декабря, наш корреспондент поговорила с известным режиссером, народным артистом Беларуси Анатолием АЛАЕМ, который снял 29 документальных картин. Анатолий Иванович показал свой фотоархив и рассказал о самых памятных и колоритных снимках со съемок и премьер.

Справочно:

Анатолий Алай – заслуженный деятель искусств, лауреат множества премий – специальной Президента Республики Беларусь (за цикл документальных фильмов о Великой Отечественной войне), литературной имени Алеся Адамовича, имени Романа Кармена, Федерации профсоюзов Беларуси. Свои картины снимает на студии документальных фильмов «Летопись» Национальной киностудии «Беларусьфильм». Одна из главных тем его фильмов – судьбы военнопленных, также картины посвящены исследованию актуальных проблем в сфере науки, экономики, культуры и социальной жизни.

– Анатолий Иванович, действительно ли работа над документальными фильмами в чем-то напоминает журналистское расследование?

– Во многом это так. На «Беларусьфильме» я начал работать в 1961 году как осветитель, затем был ассистентом кинооператора, кинооператором. И мне посоветовали поступить на факультет журналистики в БГУ. Да, кино сродни журналистике: кинооператор тогда был и сценаристом, и режиссером, и организатором процесса съемки. Для реализации сценария режиссер затрачивает титанические усилия, перелопачивая архивные материалы. Иногда на это уходит не один год. Чтобы получилось хорошо, автор фильма должен быть одержим своей идеей. У меня, например, много времени ушло на то, чтобы восстановить честное имя русского комбата Александра Сапрыкина (кинофильм «Отверженный»). В Великую Отечественную в бою под Дубровно он взял на себя огонь артиллерии и был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза (считался погибшим). Потом оказалось, что он выжил и иммигрировал в Канаду. Сапрыкина посчитали изменником Родины и лишили звания…

Всю свою жизнь я посвятил также поиску информации об отце – именно поэтому меня так интересовала военная тема. Папа ушел на фронт, когда мне было всего 8 месяцев, попал в плен и пропал без вести. На память остался лишь этот снимок (показывает. – Прим. авт.). Я обращался в редакции газет разных стран с просьбой напечатать его фото, расспрашивал людей. И наконец-то случилось чудо: в дрезденском объединении «Саксонские мемориалы» нашлись данные об отце, в том числе – и номер лагеря, где он находился. О своем долгом поиске я снял фильм-расследование «Черный ворон».

– Среди режиссеров игрового кино немало молодых талантов. Под силу ли начинающему автору снять документальную картину?

– Хороший кинодокументалист должен знать жизнь, иметь опыт, а значит, он не может быть юным. Известный тезис «Дорогу молодым!» я бы скорректировал на «Дорогу талантам!», потому что у таланта нет возраста. Я всегда ратую за то, чтобы выпускники академии искусств постигали мастерство, работая рядом с опытными коллегами. Попадая в жесткие производственные условия, молодые режиссеры часто теряются и быстро уходят из профессии. Они заранее должны проникнуться духом киностудии, узнать работу изнутри.

Не менее важно заниматься самообразованием и развивать свои творческие навыки. Я хорошо рисовал, играл на аккордеоне, фотографировал. Самостоятельные съемки мне стали доверять после того, как я, удачно выбрав ракурс, запечатлел встречу в аэропорту двух сестер, разлученных войной. Старшие коллеги говорили: чтобы стать режиссером, нужно «въехать в кино на белом коне». Это значит, найти оригинальную тему, которая может зацепить зрителей, и снять так, чтобы картина заметно отличалась от других. И такую тему я нашел. Как раз благодаря журналистике – прочел статью об одаренном художнике из Речицы Александре Исачеве. Мой фильм (дебютный) о его трагической судьбе «Не плачьте обо мне» вышел в 1988 году и стал самым кассовым в истории белорусской документалистики. В Минске, помню, стояли очереди на просмотр. 

Меня зацепила статья Игоря Осинского в «Советской Белоруссии» о талантливом речицком парне Саше Исачеве, которого исключили из художественного колледжа за то, что он перекрасил волосы в рыжий. Несколько недель он как неприкаянный ходил под окнами, а затем уехал в Петербург, где за короткое время написал более 500 самобытных картин. Его работы охотно покупали зарубежные коллекционеры: так как в СССР на полотнах ставили печать «Художественной ценности не представляют», их легко перевозили через границу. Был огромный ажиотаж, и в речицком Доме культуры организовали его выставку. Я тоже поехал туда, сделал с художником пробное интервью. Хотел показать худсовету – планировал, что потом  запишем большую глубокую беседу. А  когда  вернулся в Минск, узнал, что Исачев умер. На премьере фильма я сидел ни живой ни мертвый, ожидая реакции зрителей. Когда зал взорвался аплодисментами, я заплакал.

– А как относитесь к тому, что документальное кино, в отличие от игрового, далеко не все могут оценить по достоинству? Есть ли шанс у документалистики стать модной тенденцией?

– Чтобы приблизить зрителя, нужно больше внимания уделять «раскрутке» документального кино. И прежде всего это задача Министерства культуры. Конечно, обидно, что такие фильмы не пользуются популярностью, хотя хороших среди очень много. И если эти картины будут находить своего зрителя, шанс стать трендом у них появится.

– Часто ли вы мысленно возвращаетесь к своим работам, желая что-то переделать в них?

– За свои режиссерские работы мне не стыдно. К примеру, мой новый фильм «Доктор Шуба» о судьбе выдающегося белорусского хирурга, бывшего главного врача 1-й клинической больницы Минска Алексея Шубы, был отмечен нынешней осенью на IV Фестивале документального кино стран СНГ «Евразия.DOC». Я не часто пересматриваю свои фильмы, но если делаю это, то с большим удовольствием, потому что вспоминаю, как добывались кадры, кто был в экспедиции и какие курьезные ситуации происходили. Например, Фидель Кастро во время своего визита в Беларусь вместе с Петром Машеровым поднялся на Курган Славы. Обратно почему-то решил спуститься не по лестнице, а по земле. Я снимал этот момент. Опасался, правда, что Кастро поскользнется. Слава богу, все обошлось…

Непросто было снимать в Чернобыле. Наша съемочная группа приехала в Хойники на 11-й день после аварии на ЧАЭС. Снимали все, что видели: переселенцев, пустые деревни, солдат. Так появилась картина «Чужой беды не бывает». Но она так и не вышла. По возвращении в Минск в ЦК партии сказали, что фильм слишком мрачный – «недостает социального оптимизма», и картину уничтожили, а с меня вычли деньги за перерасход пленки. Из пяти человек нашей творческой группы (показывает фото, — прим. авт.) сегодня жив только я…

– Расскажите о своих творческих планах.

– У студии «Летопись» есть идея снять цикл фильмов о театре имени Янки Купалы. Хочу сделать картину о том, с чего начинался театр. Мне нравится показывать интересных людей, героев своего времени. Такие фильмы будут востребованы всюду.

Вот, например, фото нашего космонавта Олега Новицкого, Героя России. Он родился в Червене, и мой дедушка в свое время преподавал, ликвидировал безграмотность в этом городе. Я снял о Новицком фильм «Земляк», в котором рассказывается о двух полетах в космос в составе интернациональных космических экипажей, о подготовке космонавтов в Звездном городке, о его матери и семье.

Хочу также снять кино о Библии в картинках, о судьбе доктора биологических наук Ивана Кысы, о людях, которые всю сознательную жизнь прожили в доме-интернате.

Вероника СОЛОВЕЙ

Фото Валерия КАРТУЛЯ