«Белоруски красивые, но дикие». Ганец – о жизни в Витебске, танцах на похоронах и слове на букву Н

Где тут у вас Петербург?

История началась в Кумаси – втором по размеру городе Ганы. Здесь Максвелл (для своих – Макс) закончил школу и поступил в университет на строителя. Но на втором году обучения юноша вспомнил о детской мечте – стать врачом. В это время ему удачно повстречался друг, который как раз на время вернулся в Гану после обучения в Беларуси.

– Друг помог мне подготовить документы для поступления и для поездки. При этом, в 2013 году я до конца не знал, что еду именно в Беларусь. Друг как-то неправильно объяснил мне, что это за страна. В итоге, уже в Витебске, спустя два месяца, я спросил его: «А почему бы нам не съездить в Петербург?». Он: «Потому что нам для этого нужна виза». Я: «Стоп, а мы что, не в России?»

Тем не менее, Макс не расстроился и решил остаться в Беларуси – страна ему нравилась и казалась необычной. К тому же, поводов для волнения хватало и без этого.

– Я не боялся менять профессию. В школе у меня были хорошие оценки по естественным наукам, они и нужны для поступления на врача. Меня больше беспокоил русский язык. Я вообще раньше ничего о нем не слышал. В первые годы мне приходилось ломать язык даже ради самых простеньких слов вроде «здравствуйте».

К счастью, на русском нужно было только пройти десятимесячный подготовительный курс и сдать экзамен. Дальше студенты выбирали, будут ли продолжать обучение на английском или на русском. На русскоязычные курсы, чаще всего, шли студенты из постсоветских стран. На англоязычных же с параллельным изучением русского как иностранного вместе с Максом осталось много учащихся из африканских стран и Ливана. Как раз с выходцем из последней страны мы беседовали в прошлый раз. Русский тоже давался ему нелегко, но мужчина был настолько настойчив, что даже сумел получить белорусский паспорт.

– Я был не один из Ганы, нас было много, – вспоминает Макс. – У нас в университете даже была футбольная команда, полностью состоящая из ганцев. Мы хорошо выступали, завоевали 20 медалей и 7 кубков. Когда мы заканчивали обучение, нас, ганцев, выпускалось 20 человек. Но сейчас из-за коронавируса моих соотечественников в городе уже не так много.

Что касается русского языка, то Макс продолжает изучать его и сейчас, когда уже официально работает педиатром в пятом филиале Витебской детской областной поликлиники. Акцент нисколько не мешают ему быть любимцем пациентов и гулять по городу с друзьями:

– Когда я в кабинете, мы с пациентом понимаем друг друга. К тому же, я уже выучил все медицинские фразы, которые мне нужны для работы. Я могу столкнуться с незнакомой речью, когда покидаю кабинет. Например, иду на футбольный стадион и слышу там слова вроде «гол», «арбитр» и так далее. Но как-то справляюсь.

Зато Макс отлично владеет английским – государственным языком Ганы. Владея им, человек нигде не пропадет. Вот и Макс нашел себе хорошую подработку – преподает английский в местной технологической компании.

Мама, смотри, негр!

Как признается, Макс, больше всего в Минск и Витебске его в далеком 2013 году удивили дома:

– У нас в Гане редко строят такие большие дома. Ганцы привыкли покупать не квартиру, а землю, и строить на ней дом. Редко можно встретить здания выше пяти этажей.

Редко в Кумаси можно увидеть и поезд. В Гане железнодорожный транспорт развит не так хорошо. Железные дороги связывают всего несколько городов на юге страны, большая их часть одноколейные, а поезда ходят только ночью, потому что днем в старых вагонах жарко. Поэтому ганцы считают этот вид транспорта устаревшим и отдают предпочтение маршруткам и такси.

– Еще меня заинтересовали журавли, когда я увидел их памятник на Площади Независимости в Минске, – вспоминает Макс. – У нас таких животных не водится. Есть крокодилы, слоны, жирафы, но журавлей не видел. А еще меня удивила Национальная библиотека Беларуси. Очень необычное здание.

Главная же достопримечательность Беларуси, по мнению Макса – добрые и спокойные люди. «Не могу сейчас припомнить каких-то негативных сторон», – говорит ганец:

– У вас очень красивые девушки. Только немного дикие. Гораздо более независимые, чем в Гане. Ганские девушки более традиционные. Они не привыкли сильно перечить мужчинам. Здесь же девушки открыто говорят, что им не нравится. Это было для меня необычно.

Не могли мы не спросить у Макса – обладателя очень колоритной для наших широт внешности – о не очень приятной для африканца теме:

– Белорусы делятся на два типа. Половина ведут себя адекватно, чаще всего, молодежь. Другая половина даже может позволить себе сказать слово «негр». Одно дело, когда так говорят дети: «мама, смотри, негр!» Это дети, они еще не знают, что так неприлично говорить. Но ведь им же это нужно объяснить. Иначе они вырастут взрослыми, которые будут подходить к таким как я и шутить: оу, парень, вот это ты загорел! Такие тоже есть, чаще всего это люди старшего поколения. И это очень неприятно. Между прочим, за слово на букву «н» в некоторых цивилизованных странах можно даже в тюрьму сесть.

Гроб, гроб, кладбище, танцуем

Вспоминая родину и живущих там людей, Макс выделяет их главную отличительную черту – гостеприимство:

– В Беларуси принято «не лезть» к иностранцу, проходить мимо. В Гане же, если вы встанете где-то в городе, к вам обязательно подойдут и спросят: «вы что-то ищите?», «вам что-то подсказать?». Хотя, опять же, белорусы и ганцы бывают разные. Однажды, когда я приехал отдохнуть в Минск, мне попалась очень отзывчивая женщина, которая помогла сориентироваться в незнакомом городе и рассказала много интересного. Например, как сильно Минск пострадал во время Второй Мировой войны.

Однако визитной карточкой Ганы, конечно же, стали ее интересные традиции, уходящие корнями в глубокую древность. Например, здесь детям принято давать второе имя, зависящее от дня недели, в который он родился:

• Понедельник – Аджоа (девочка), Куаджо (мальчик);
• Вторник – Абена (девочка), Куабена (мальчик);
• Среда – Акуа (девочка), Куаку (мальчик);
• Четверг – Яа (девочка), Яу (мальчик);
• Пятница – Афиа (девочка), Кофи (мальчик);
• Суббота – Ама (девочка), Куаме (мальчик);
• Воскресенье – Акосуа (девочка), Акуаси (мальчик).

По словам Макса, такое имя не упоминается в паспорте, но в личном общении решает многое:

– Например, мое имя – Яу. Это значит, что я родился в четверг. Люди, которые родились в четверг и воскресение, вырастут спокойными. Если же человек представляется именем Куаку, я понимаю, что он родился в среду. Чаще всего в этот день рождаются буйные и непослушные дети. Когда я буду общаться с этим человеком, я буду держать этот факт в голове.

Но самая известная традиция ганцев, вошедшая во все путеводители по стране – похороны. Местные ремесленники превратили создание гробов в настоящее искусство. Людей редко хоронят в обычной деревянной коробке. Зачем, когда можно сделать гроб в виде автомобиля, самолета, крокодила, льва, музыкального инструмента, бутылки пива или даже человека в профессиональном костюме, который покойный носил при жизни. Стоит такой гроб 500-600 долларов, для обычного ганца это немало. Но, когда речь идет о последней почести для любимого человека, деньги не важны.

Вообще, ганские похороны – очень сложное мероприятие. По крайней мере, в плане организации, которая может занимать недели, и стоимости, которая может быть выше, чем даже в некоторых богатых странах. Главный плакальщик рассылает в газеты объявления о проведении похорон, составляет список гостей.

Самое главное – на похороны зовут музыкантов и танцоров. Вирусное видео с африканцами, танцующими в смокинге с гробом на плечах, снято как раз в Гане. В прочем, семьи поскромнее могут обойтись и простыми танцами. Главное, достойно проводить упокоившегося, а живым напомнить, что они еще живы.

– Да я бывал на похоронах. На тех похоронах с гробом на плече не танцевали, это слишком дорого. Но танцоры были, шесть человек. Однако некоторые обходятся на похоронах и без танцоров, – рассказывает Макс. – Тем не менее, мы в Гане чтим эти традиции и соблюдаем, ведь это последний момент для человека.

Никита ГРЕБЕННИКОВ

Фото из открытых источников и героя