Уже в ночь на 17 марта 1943 года там приземлился планер Г-11, которым управлял летчик-испытатель Сергей Анохин. Тогда же, единственный раз за всю войну, был произведен и взлет летательного аппарата на коротком тросе за самолетом АНТ-40. Потом все чаще с «большой земли» двухмоторные Ли-2 или американские Дуглас DС-3 доставляли партизанам в Бегомль оружие, боеприпасы, медикаменты, вывозили раненых и детей. Аэродром тщательно маскировали, блокировали к нему все подступы, минировали дороги.
5 июня 1944 года, проводя масштабную операцию «Kormoran» («Баклан»), немцы бросили против партизан Борисовско-Бегомльской зоны большие силы. Они захватили поселок, а вместе с ним и партизанский аэродром. Неподалеку от стратегического объекта находился госпиталь, куда свозили партизан из всех бригад и отрядов. За линию фронта не успели эвакуировать 30 тяжелораненых и больных тифом бойцов, а последний самолет с аэродрома уходил уже под обстрелом немцев.
Бегомль обороняли партизаны бригады «Железняк». Во время блокады раненые и больные, которые могли двигаться, брали оружие и уходили из госпиталя в свои отряды. Однако те три десятка своих товарищей – искалеченных, без рук, без ног и даже не приходящих в сознание – партизаны бросить не могли. Но и далеко уйти с ними – тоже. «Железняковцы» вывезли тяжелобольных на подводах в лес среди Домжерицких болот почти на 20 километров от Бегомля. Там они выкопали 2 землянки, в которых спрятали бойцов, 7 медсестер и санитарок и 5-летнюю девочку. В одну землянку поместили раненых, во вторую – больных тифом.
Передвигаться в том подземелье люди могли только на четвереньках, глубже копать было нельзя – выступала вода. Землянки были тщательно замаскированы, но в них было тесно, мало воздуха; людям не хватало медикаментов, воды и сухарей. Предполагалось, что раненые партизаны и медсестры проведут в лесу не более 3 суток, но все вышло иначе. Наружу выйти было нельзя – каратели создали рядом свой лагерь. Люди были готовы умереть, но не сдаться врагу. До освобождения в подземном госпитале они провели 18 дней и ночей. Все остались живы.
Сергей КИРИК