StorieS: история вторая. Станислав Трифонов

Станислав Трифонов – ведущий баритон Национального академического Большого театра оперы и балета, заслуженный артист, лауреат Государственной премии Республики Беларусь.

Я родился в Тобольске, но прожил там лишь одиннадцать месяцев. К сожалению, о тех воспоминаниях не расскажу (улыбается). Повзрослев, я несколько раз приезжал в Сибирь, правда, до города, где родился, пока так и не добрался. Но уверен, что во мне есть сибирская закваска!

Моим родителям предложили работу в Беларуси, они дирижеры по профессии, мама – хора, папа – оркестра народных инструментов. Так я оказался в Гродно. В голове рваные детские воспоминания: мамины руки, вкус мороженого в хрустящих стаканчиках и велосипед. С ним у меня связана своя история. У меня он был, но на монолитных колесиках, а у друзей – на толстых, которым требовался насос. Я всегда им завидовал.

Гродно – город, в котором я вырос и состоялся. Здесь моя мама, друзья, улочки, по которым проходишь и становишься моложе. В Гродно я всегда приезжаю отдыхать.

Мама говорит, что я рос послушным ребенком. Единственное, помню, что не стал заниматься в музыкальной школе. У меня была определенная свобода, так как я не был обременен кружками и рос дворовым мальчиком. Правда был спорт, но увлечения в детстве менялись каждый год.

В школьные годы я был активным ребенком. Помню, что у нас был свой ансамбль, а еще участвовал в театрализованном чтении стихов. Я жил в одном подъезде с двумя друзьями: Игорем и Мишей. У них были семиструнные гитары, которые мы вместе переделывали во дворе. Когда учились во втором классе, начали немного на них играть. Позже стали петь песни. С детства стремился к выступлению на публике.

Я состоял в культурно-массовом секторе комсомола. В школе, начиная с шестого класса, организовывали с ребятами соревнования и туристические слеты. Но вместе с тем, мы были теми еще хулиганами (смеется). Могли вместо шестого урока распить бутылку шампанского в пионерской комнате. До сих пор с ребятами дружим.

У меня есть старший брат Андрей. У нас с ним большая разница в возрасте – девять с половиной лет. Мы очень мало жили вместе. Он учился в Новосибирске, закончил училище им. М. Глинки в Минске, а затем поехал в Калининград. Я очень скучал по нему. Сейчас мы тоже находимся далеко друг от друга. Я не видел его больше тринадцати лет. Но ощущений таких не возникает, ведь сейчас гаджеты позволяют созваниваться и видеть друг друга даже на больших расстояниях.

Мой папа музыкант, много сил и энергии он потратил на Андрея. Они постоянно занимались и слушали музыку. Наверное поэтому отцу не хватило сил на меня. Брат учился в музыкальной школе, окончил училище, консерваторию и аспирантуру в ней. Вся его жизнь была в музыке. Сейчас он поет. Именно брат повлиял на то, чтобы я стал заниматься вокалом.

Андрей привез меня в Минск, привел в класс к Адаму Мурзичу, я помню даже запахи, когда впервые оказался в училище (ныне музыкальный колледж им. М. Глинки – Прим. авт.). Мы поднялись на четвертый этаж в 86 кабинет. Слава богу, сразу нашли общий язык с педагогом. Конечно я был не очень дисциплинирован в свои 18 лет, ведь впервые почувствовал свободу от родителей. Но для творческого человека считаю это абсолютно нормальным. Адаму Османовичу удалось привить мне, мальчишке с ветром в голове, любовь к музыке и академическому вокалу.

Минск сразу показался мне городом с большими проспектами. Люблю его за воздух, большие зеленые парки. Со многими друзьями, с которым удалось познакомиться в училище, общаемся до сих пор. Мы все те же молодые пацаны.

В училище я проучился один год. Затем пошел на подготовительные курсы Белорусской государственной Академии музыки. А вот местом для своего обучения выбрал Одесскую национальную музыкальную академию им. А.В. Неждановой и поступил на основной курс. В Одессе очень серьезные вокальные традиции и много педагогов по вокалу с итальянской историей. Немаловажным фактором был и климат, особенно в период обучения. Да и харизма этого города!

Одесса обладает магнитизмом и притягивает к себе. Хотя, находясь в городе, я постоянно сталкивался с какими-то мелкими проблемами: нет горячей воды, все тротуары заняты припаркованными автомобилями, ужасные дороги, воняет с привоза… Но в этом что-то есть.

С пятого курса консерватории начал работать в Одесском национальном театре оперы и балета. В 1996 году ездил на конкурс в Карловы Вары, где получил вторую премию и приз пражской оперы – меня пригласили на постановку оперы «Евгений Онегин», где я спел два спектакля.

Вернувшись в Одессу, на вахте в консерватории меня ждала записка с просьбой позвонить по указанному номеру в театр. Я набрал и мне сказали, что сейчас ведется работа над постановкой оперы «Евгений Онегин». Я приехал в театр на прослушивание и под рояль пропел всю партию дирижеру и директору. Мне предложили спеть главную партию в спектакле и пригласили на работу в труппу. Помню, что опера прошла триумфально: четыре премьерных спектакля люди «висели на люстрах», был такой ажиотаж. С тех пор я подобного не припомню.

В Одесском театре я проработал десять лет: с 1997 по 2007 год. Понял для себя, что мне нужно развиваться дальше. На тот момент я уже был женат и у нас появился ребенок. Театр тогда переживал не лучшее время. Во-первых, возникли проблемы с жильем. Хотя, когда я сказал, что не продлеваю контракт, мне пообещали все уладить (улыбается). Во-вторых, было сложно в материальном плане. В-третьих, театр шесть из десяти лет находился в состоянии ремонта. Не было новых постановок, на которых можно было бы вырасти как артисту и певцу. И я принял решение вернуться в Минск.

В Большом театре Беларуси у меня началась жизнь с чистого листа. Меня сразу приняли в труппу. Первой партией, которую исполнил на минской сцене, тогда мы ютились в Доме Офицеров, (театр был закрыт на ремонт – Прим. авт.) стала Скарпиа в опере «Тоска».

Первые гастроли, на которые я поехал с белорусской труппой, были в 2008 году в Германии. Мы возили «Тоску». Был очень интересный немецкий режиссер и его видение спектакля. Он перенес действие в 40-е годы прошлого века, где Скарпиа был в нацистской форме и фуражке.

Я побывал во многих странах. Ездил на гастроли с Одесским, Донецким, Кишиневским театрами: Англия, Швейцария, Испания. Был очень интересный проект в Боготе, где ставили оперу «Лючия ди Ламермур» Г. Доницетти. В постановке были задействованы молодые латинские певцы. К примеру, тенор Хуан Карлос Валлс.

Недавно в опере Софии поставили спектакль «Самсон и Далила» К. Сен-Санса. Мне было приятно поработать, ведь я эту музыку не очень хорошо знаю, и нигде до этого не исполнял партию верховного жреца Дагона. У нас эта опера, к сожалению, не идет. Своими лучшими гастролями считаю поездку в Испанию, когда был солистом Одесского театра (улыбается).

У оперного солиста нет одной любимой партии. Из тех, которые близки мне: Макбет в одноименной опере Дж. Верди, Скарпиа в «Тоске» Дж. Пуччини, Грязной в «Царской невесте» Н. Римского-Корсакова, Князь Игорь в одноименной опере А. Бородина, Голландец в одноименной опере Р. Вагнера, Кізгайла в «Сівой легендзе» Д. Смольского (за этот спектакль баритон стал лауреатом Государственной премии Республики Беларусь – Прим. авт.), Набукко в одноименной опере Дж. Верди. Недавно я исполнил партию Альфио в «Сельской чести» П. Маскиньи.

Мне было интересно работать над образом Фигаро в опере «Севильский цирюльник», которую поставили в 2011 году. Режиссер Михаил Панджавидзе решил все сделать в стиле комедии дель арте. Для меня это было впервые. До этого момента я участвовал в постановках «Севильского цирюльника», но в более традиционном виде. А тут – иное выражение, иная пластика! В театре меня в роли комика не знали. Мне было интересно переступить черту между традиционным Фигаро и Фигаро-Арлекино.

В феврале мне удалось спеть партию Макбета на Приморской сцене Мариинского театра во Владивостоке. Все произошло неожиданно. Александр Рославец (солист Молодежной программы Большого театра России, брестчанин – Прим. авт.) написал мне в социальных сетях, что моим номером интересуются в Мариинском театре Санкт-Петербурга. Буквально через несколько минут раздался звонок из Северной столицы России.

Оказалось, что солист, который должен был исполнять партию Макбета, заболел, и в театре срочно искали певца, который смог бы выйти на сцену вместо него. Я попросил, чтобы мне дали немного времени на раздумье. Предложение, безусловно, было приятным, но схватиться за него, как будто это последний шанс, мысли не было. Не скрою, волновался, как и перед любым важным решением. Но и не отрицал, что за время, пока я думаю, могут найти и другого кандидата. Так и случилось.

Я перезвонил через час и сразу поинтересовался: «Ну что, нашли кого-нибудь?» Мне ответили утвердительно. Ну и хорошо, пронеслось у меня в голове, поблагодарил: «Спасибо, что обратили на меня внимание, возможно, в другой раз… » Однако мне сказали не торопится, ведь составы утверждает лично художественный руководитель театра Валерий Гергиев, поэтому будет еще один звонок. Через час мне перезвонили, сказав, что Валерий Абисалович попросил договориться со мной. Я согласился. Понимал, что будет непросто, но, с другой стороны, новый театр и новая страница в жизни.

Надо отметить, что основной принцип работы Приморской сцены Мариинского театра – перенос спектаклей, который идут в Санкт-Петербурге. Так же случилось и с «Макбетом». Это практика считается международной, и мне она кажется правильной. Театр во Владивостоке большой, красивый и с потрясающей акустикой. Фамилия Гергиев дает ему очень много в плане развития, привлечения финансов и кадров…

Профессия – это свобода. Я беру это понятие шире, чем просто певец. Если ты себя уверенно чувствуешь, не переживаешь за свою профессиональную состоятельность, значит это твое. Тем, кто попал в пение и живет им, – это счастье. Работа трудная, выматывающая, но приносящая ментальное удовольствие. Ты, кажется привык, но всегда находишь что-то новое.

У меня нет определенного увлечения. Хобби я сделал своей профессией, мне в этом повезло. Правда иногда мне нравится поиграть в покер. А после спектаклей люблю поездить на машине по Минску, чтобы отвлечься от исполненного персонажа. И я очень люблю одиночество.

Опера – это работа и большой труд. Мне кажется, что это вершина театра. Величественный жанр. Ведь в опере есть и драматизм, и музыкальное воздействие.

Сцена – зона ответственности. Место, где нельзя остановиться. Обратного хода нет. Выход на сцену никогда не повторяется. Могут быть одни и те же спектакли, составы солистов, но это всегда будет как в первый раз.

StorieS – проект о людях, которые не нуждаются в представлении. Это повествование от первого лица, истории, которые они рассказывают о себе.

Инна КОРСАК

Фото Юлии КИРЕЙЧИК