– Казимир Войтехович, раскройте секрет: когда и почему решили, что будете защитником природы?
– Если бы я родился в мегаполисе, то вряд ли стал бы егерем, ведь это не профессия, это – состояние души. И его невозможно получить вместе с дипломом вуза. Отношение к окружающему тебя миру передается с молоком матери. Я родился в Ляховичском районе. Моя деревня расположена среди леса, буквально через болото находится Ганцевичский район, где я сейчас живу и работаю. Часто шучу, что родился на одном берегу болота, живу на другом. Близость к природе, она не может не отразиться на характере, на образе жизни.
Впервые я попал на охоту в 12 лет. Конечно же, ощутил азарт, проснулся мужской инстинкт охотника. Первые свои трофеи – зайца и тетерева – добыл позже. В юности любил бродить по лесу с ружьем. Разумеется, стояла цель подстрелить зверька. Но вскоре стал ощущать, что желания стрелять, убивать у меня нет. Мне больше нравилось видеть восход солнца, смотреть, как распускаются лилии, слушать предрассветное пение птиц – не зря же ношу фамилию Шпак. И когда окончательно понял, что лес – мой храм, пошел работать егерем. И вот уже 25 лет я служу лесу.
– И в чем выражается это служение?
– В охране лесного хозяйства, в первую очередь, в рациональном его использовании. Мой обход – это 13 000 гектаров земли, только тысяча из них приходится на поля, остальное – лес да болото. Свою территорию могу обойти с закрытыми глазами, знаю, какие животные где останавливаются на ночлег, где прячутся днем. Однако знать – мало. Задача егеря – беспокоится о том, чтобы зверю жилось комфортно и сытно, чтобы увеличивалась его популяция. И при этом, чтобы животные не мешали человеку вести хозяйственную деятельность. Скажем, если стадо кабанов заберется на поле с картошкой, урожая уже ждать не придется. Или лоси завернут на посевы рапса. Ох, и любят они эту культуру: становятся на колени и тщательным образом выедают все подчистую.
– В последние годы все чаще слышишь – отстрел кабана, отстрел волка. Дескать, мешают нам дикие животные, образовался их излишек. К тому же, охота приносит доход в казну. Но с точки зрения человека цивилизованного, живущего в XXI веке, – не слишком ли жестоко? Будь моя воля, охоту я бы запретила.
– В чем-то с вами согласен, в чем-то нет. Давайте порассуждаем. С момента своего появления на земле человек жил охотой. Мужчина брал ружье и шел на охоту, подстреливал дикого зверя и был счастлив. Тем самым регулировалось и количество животных в лесах. Изобилие хищников к добру не приводит. На сегодняшний день ситуация, конечно, изменилась. Чтобы прокормиться, не обязательно идти в лес. Брать в руки ружье людей толкает азарт, желание удовлетворить свои амбиции, «глотнуть» адреналина. Но современная охота ведется по строгим правилам, нарушать природоохранное законодательство не позволено никому. И задача егеря – следить за этим. Охотиться другим я помогаю, но сам ружье в руки не беру.
– И все же, какие чувства испытываете, когда убивают животных?
– Стараюсь подходить с рациональной точки зрения. Скажем, популяция лосей в обходе составляет 300 штук. Ведется селекция, некоторых животных выбраковывают – старых или больных. Именно на них и приходятся те 10%, которых можно пустить в расход. Или, к примеру, дикий кабан. Его отстрел связан с распространением африканской чумы свиней. Чтобы ее остановить, было принято решение об отстреле диких собратьев. Но вообще, должен заметить, что современная охота перестала быть кровожадной. Ганцевичские лесные и болотные угодья богаты на дичь, на экзотику, они сохранили свою первозданность. Именно поэтому к нам едут охотники со всей Европы. Но это не значит, что они тут только тем и занимаются, что уничтожают нашу флору и фауну. Нет. Во-первых, все строго регламентировано, во-вторых, охотники – люди цивилизованные, им нравится не столько стрелять и убивать, сколько сам процесс выслеживания, ожидания. Взять, к примеру, охоту на глухаря – это высший пилотаж! Птица эта очень умная, невзирая на название, хорошо слышит. Подобраться к ней сложно.
Как-то приезжал к нам молодой поляк. Сразу похвастал, что бывал на охоте в Намибии, и в его арсенале такой редкий зверь, как саблерогая антилопа орикс. А когда уезжал, сказал: орикс ничто по сравнению с охотой на глухаря. Чтобы подобраться к птице на 50 метров, мы шли 2,5 часа. Шли, не дыша, через каждый шаг останавливались, иногда надолго, ибо птица умолкала и было непонятно, где находится. Идти можно только тогда, когда глухарь токует, тогда он не слышит.
Охотиться у нас любят немцы, французы, итальянцы. К слову, приезжают и женщины. К примеру, из Польши часто приезжает супружеская пара – Беата и Войтек. Должен отдать должное жене, она охотится лучше мужа. В последний раз добыла глухаря. А это, я вам говорил, высший охотничий класс.
– Знаю, что вы – верующий человек, практикующий католик. И это еще одно обстоятельство, которое должно вам мешать исполнять служебную обязанность по сопровождению охотников. Не так ли?
– Нет, не так. Я уже говорил, что сам ружье в руки не беру. Наслаждаюсь живой природой, ее многообразием и красотой. Но сколько существует мир, столько существует и охота. Не случайно, во всем мире, в том числе и в Беларуси, отмечается день Святого Губерта – покровителя охотников и лесников. Уверен, он опекает и меня. Поэтому мне так хорошо в лесу, где я не только работаю, но и отдыхаю душой, лес забирает у меня усталость, дарит позитивный настрой. Желаю, чтобы каждый посещал лес с таким ж настроением.
Галина СТРОЦКАЯ
Фото автора и из открытых интернет-источников