Наверх

Затерянный в архиве: два года минчанин пытается восстановить статус «чернобыльца»

26 апреля 2018

Я был, но не был

Герой этой публикации – один из тысяч солдат-резервистов, которых в 1980-е бросали в Чернобыльскую зону устранять последствия аварии. Он едва успел попрощаться с детьми и женой и уже спустя пару дней вглядывался в темневший вдали реактор. «Было интересно и страшно, – вспоминает собеседник. – Во рту все время привкус железистый был, правда, мы не думали о здоровье. Землю радиоактивную перевозили, крыши зданий мыли. Неприятно поражала пустота вокруг». О здоровье пришлось подумать по возвращении, когда резко посыпались зубы и открылась язва. Подлечился и забыл: не интересовался ни обследованиями, ни льготами, разве что заветный на те времена телефон вне очереди установил.

Свыше 30 лет Анатолий проработал водителем. Пенсию оформил 2 года назад и, когда узнал, что имеет право на прибавку как причастный к ликвидации, очень обрадовался. «Жена рано из жизни ушла, поднимать детей приходится одному, за учебу платить. А у меня пенсия – всего 236 рублей. Поэтому и работаю до сих пор», – объясняет Анатолий. Однако мужчине отказали. Удостоверение пострадавшего от катастрофы на Чернобыльской АЭС у него есть, период службы совпадает с «чернобыльским», но для получения денег не хватало «правильных» документов. В архивах не смогли найти сведения о дозе облучения и даже фамилии личного состава части.

Анатолий решил не сдаваться. С помощью правового инспектора труда Минского горкома профсоюза работников местной промышленности и коммунально-бытовых предприятий Тамары Жинкевич обжаловал отказ в вышестоящей инстанции, связался со свидетелем-сослуживцем, которому надбавку уже выдали. Но снова потерпел неудачу. Как полагается по закону, после двух отказов Тамара Жинкевич составила исковое заявление в суд. «Мы хотели избежать разбирательства, рассчитывали на диалог, – поясняет Тамара Николаевна. – Представили дополнительную справку из военкомата, где, в отличие от архивных документов, уже было указано, что Анатолий действительно был в определенный период в Чернобыльской зоне. Но увы…»

Презумпция правоты

Сейчас документы находятся на рассмотрении в суде. Анатолий надеется, что решение окажется в его пользу и годичная эпопея наконец завершится: «Я в Чернобыль не просился и потом тоже никогда ничего не просил. Кстати, из моего отряда в живых осталось около 10 ребят».

После этой истории велик соблазн упрекнуть несговорчивых чиновников. Но если объективно, они действовали по инструкции. Будь на их месте кто-то из нас, вряд ли рискнул распорядиться бюджетными средствами без «бумажки», нужной по проформе. Проблема в другом. Сейчас близится время выхода на пенсию для многих «чернобыльцев». Можно предположить, что Анатолий – не последний, кто столкнется с подобной ситуацией. Но почему именно эти люди должны проводить настоящее расследование, подтверждая свой статус? Было бы логичнее установить презумпцию их правоты и от этого отталкиваться дальше. «У государственных структур гораздо больше полномочий, чтобы изыскивать доказательства и работать с запросами. Так что пришло время пересмотреть сам подход к разрешению подобных проблем, возможно на законодательном уровне», – вспомнились слова Тамары Жинкевич. И здесь с юристом поспорить сложно.

Елена ОРЛОВА

Лента новостей
Слушать радио
Новое радио Народное радио
Лента новостей
15 октября 2024 14 октября 2024 13 октября 2024 12 октября 2024 11 октября 2024
Все новости