«Я тушила о себя сигарету – и душевная боль уходила». История одной волонтерки

Если вы познакомитесь с Нонной Михайлиной, то в первую очередь отметите ее яркую внешность: красную помаду, короткую стрижку, открытую улыбку. Лишь потом ваш взгляд может зацепиться за небольшие красные пятна на руках девушки. Таких отметин – больше шестидесяти. Это ожоги от сигарет. Их Нонна нанесла себе сама. 

«От мысли, что нужно себя касаться, не могла мыться в душе»

– Депрессивные мысли у меня появились еще в подростковом возрасте, – рассказывает Нонна. – Я не помню, с чем именно они были связаны. Помню только невыносимую внутреннюю боль и пустоту. А еще – обстановку в своей комнате. Первые повреждения нанесла себе в четырнадцать: расцарапала иголками кожу до крови. Тогда я не осознавала, что со мной что-то не так. Думала: все через подобное проходят.

Понимание того, что это не нормально пришло гораздо позже. Когда царапины сменились ожогами.

И в какой-то момент подумала: а что будет, если я потушу о себя сигарету? И сделала это

– Я только вернулась из Японии после годовой стажировки, – рассказывает девушка. – Съездить туда было моей мечтой, и, когда она осуществилась, я почувствовала растерянность: а что делать дальше? Здесь, в Минске, на меня навались огромная нагрузка. Дело в том, что я не брала академический отпуск, поэтому параллельно с основной учебой мне нужно было сдать всю предыдущую годовую программу. Поначалу я держалась, а потом опустила руки. Помню, была осень, я шла по улице в легкой одежде и не чувствовала холода. Курила, хотя раньше такой привычки не было. И в какой-то момент подумала: а что будет, если я потушу о себя сигарету? И сделала это.

Боль пришла вместе с облегчением. Я перестала плакать. Еще секунду назад чувствовала себя разбитой, а сейчас – собралась. Разум как будто прояснился. Мне это понравилось. Я стала использовать этот метод, когда нужно было, к примеру, подготовить реферат или выучить что-то к экзамену. За две недели нанесла себе порядка двадцати ожогов. И в какой-то момент, как и с любой зависимостью, стало ясно: если хочу получать такой же эффект, мне нужно делать это чаще. Чаще себя ранить.

Жалости к своему телу не было. Как и любви. Нонна рассказывает, что были периоды, когда она смотрелась в зеркало и буквально ненавидела себя. От мысли, что придется до себя дотрагиваться, даже не могла нормально мыться в душе. Ухудшали ситуацию и пару «лишних» килограмм, которые девушка набрала во время стажировки. При росте 162 сантиметра она весила 62 килограмма – слишком много, по ее словам, для страны Восходящего солнца, где тебя окружают сплошь хрупкие японки. Правда, в Минске ненавистная десятка ушла без особых усилий. Нервы.

«Я не могу в Новинки – у меня сессия»

Раньше всех тревогу забила двоюродная сестра. Эта она посоветовала Нонне обратиться за помощью. Правда, первый опыт общения с психотерапевтом был неудачным.

– Мне казалось, я приду туда, поплачу, а мне скажут: «Все будет хорошо». И на этом терапия закончится. Но было еще хуже. Я вывалила всю свою боль специалисту, а она мне ответила что-то в стиле: «У тебя руки-ноги есть. Ты живешь лучше, чем многие люди. Не голодаешь». В тот момент я почувствовала разочарование и желание сбежать, – делится Нонна.

Поэтому и от другого психотерапевта девушка не ожидала ничего большего. Та же, увидев ожоги Нонны, пришла в ужас.

– На ее лице отразились и страх, и сочувствие, – говорит девушка. – Мы говорили с ней о многом, в том числе – о суициде. В какой-то момент врач сказала мне: «Нонна, у тебя очень плохое состояние, я сейчас могу вызвать бригаду и тебя увезут в Новинки». А я ей: «Я не могу в Новинки – у меня сессия».

Тебя никто не осуждает, ты ощущаешь заботу

Тем не менее, на консультацию в Новинки (РНПЦ психического здоровья. – Прим. авт.) она все же съездила. А в «Островле» (Областной психоневрологической больнице Лидского района. – Прим. авт.) и на Бехтерева (городском клиническом психиатрических диспансере. – Прим. авт.) девушке пришлось даже задержаться.

– Не стоит бояться этих мест, – говорит она. – Там классный персонал. Тебя никто не осуждает, ты ощущаешь заботу. Да, есть ограничения и неудобства в виде общего душа, но в остальном – только плюсы. На Бехтерева, я, кстати, я встретила одну из лучших подруг.

Что же касается диагноза Нонны, то здесь специалисты разошлись во мнениях. Одни ставили биполярное расстройство – состояние, при котором возникают экстремальные колебания настроения. Другие: дистимию – хроническую депрессию. Третьи: пограничное расстройство личности. Психотерапевт, с которым сейчас работает Нонна, полагает, что у нее циклотимия – облегченный вариант биполярного расстройства. Самой девушке эта версия кажется наиболее вероятной.

– Я знаю: когда тяжело, я могу позвонить либо терапевту, либо друзьям. Но именно в этот момент люди для меня исчезают. Я думаю: у них и без меня хватает проблем. Поэтому просто делаю очередной ожог. Это «вытаскивает», – говорит она. 

«Если не получается помочь себе, наверняка могу сделать что-то для других»

Стараясь разобраться в себе вместе с терапевтами, Нонна дошла до минского Клубного дома. Это не клиника и не диспансер. Это место, куда приходят люди с психическими заболеваниями, чтобы просто пообщаться, научиться чему-то новому или восстановить старые навыки: как распоряжаться деньгами, оплачивать коммуналку, заваривать чай.  

– Я зашла туда послушать лекцию о депрессии, которую читали психотерапевты, – уточняет Нонна. – Ничего нового не узнала, но подумала: раз пока не получается помочь себе, наверняка могу что-то сделать для других. Правда, что именно, понятия не имела. Предлагала руководителям Клубного дома даже учить приходящих сюда японскому. Мне сказали, что это круто, но тяжело. Зато посоветовали принять участие в проекте «Город-разговоры». Суть его проста: люди собираются, рассказывают историю своей болезни, делятся, на каком этапе пути они сейчас находятся. Для меня это был хороший опыт.

В минском Клубном доме Нонна участвовала в проектах, читала лекции – и все это, совмещая с учебой в магистратуре.

– В этом году я решила взять небольшую паузу, ушла в академический отпуск и уехала к себе на родину в Лиду, – говорит Нонна. – Так вышло, что в нашем городе летом открывался свой Клубный дом, и руководитесь искал сотрудника. Мне предложили это место.

«Порой даже выйти из дома эмоционально сложно. Почти невыносимо»

Сегодня лидский Клубный дом посещают около 30 человек. Чаще всего сюда попадают с шизофренией, биполярным расстройством, суицидальными наклонностями. Некоторые приходят сами, кто-то – по совету врачей, а кого-то приводят родители. Члены клуба занимаются арт-терапией, смотрят и обсуждают фильмы. Есть группа по трудоустройству – здесь подбирают вакансии, учат составлять резюме, делать публикации в социальных сетях. Нонна, к примеру, переводит статьи из зарубежных источников, выступает в качестве лектора, ищет волонтеров, готовых работать с членами клуба, – пока платить им зарплату учреждению не по карману.

– Те, кто нашел в себе силы прийти нам, уже одержал победу над собой. Ведь порой даже просто выйти из дома сложно эмоционально, почти невыносимо. Поэтому я всегда стараюсь вовлечь человека в разговор, чтобы он не чувствовал себя лишним, – для этого не нужно медицинское образование, – продолжает девушка. 

Для меня это история, в которой много отчаяния, но есть надежда

Нонна услышала множество историей, но одна ее тронула больше других.

– Это история девушки из Минска. Она отлично училась, профессионально занималась спортом, но в какой-то момент все покатилось в пропасть. Появились все симптомы шизофрении, бред, галлюцинации. Девушке стало казаться, что за ней следят. На этом фоне она вышла в окно. И выжила. Теперь профессиональный спорт для нее закрыт, но многие проблемы – физические и душевные – она уже преодолела. Во многом, конечно, благодаря поддержке мамы. Свои переживания минчанка описывала в дневнике – и эти вещи мне очень близки. Для меня это история, в которой много отчаяния, но есть надежда.

Надежда – это то, чем сейчас живет и сама Нонна. Она не строит грандиозных планов, не загадывает в далекое будущее. Правда, есть у нее одна мечта: небольшая собственная квартира – для нее и белого кота. Что ж, большой белый кот уже есть. Дело за малым.

Юлия КУЛИК

Фото Александра ПОБАТА