История древнего погоста: уходят волонтеры, приходят исследователи

Все началось в 2015 году, когда команда из 15 человек прибыла на местный погост. Казалось бы, ничего необычного: несколько ухоженных могил, обустроенных по привычному «советскому» образцу». За оградками – стандартные камни с эпитафиями на русском языке. Но чуть поодаль в зарослях крапивы и кустарника «прятались» вековые мацевы, которые поставили, хороня своих родных, жители Бешенковичского штетла – еврейского местечка.

Первую экспедицию, как, впрочем, и все последующие, инициировала врач-онколог из Санкт-Петербурга Анна Климович. Она приехала сюда, чтобы отыскать могилы предков, а потом загорелась идеей восстановить все кладбище. Ее энтузиазмом вдохновились сотни волонтеров из разных стран мира. И теперь в Бешенковичах есть место, которое может претендовать на статус местной достопримечательности.

Анна Климович возле памятника погибшим на пожаре.

Анна Климович продолжает вносить свою лепту в сохранение памяти о евреях местечка: в день гибели еврейского населения от рук фашистских оккупантов традиционно проводятся вечера, в этом году в третий раз состоялись Юдовинские чтения (белорусско-еврейский график, художник и этнограф Соломон Юдовин родился в Бешенковичах. – Прим. авт.). Тогда координатор работ Александр Ходак, волонтер и исследователь еврейской культуры Юлиан Верхолевский, краевед Станислав Леоненко рассказали участникам мероприятия о необыкновенных открытиях, сделанных во время экспедиций на кладбище.

Архитектура погоста

Традиционно кладбище начиналось на самом высоком месте. Бешенковичское – не исключение. Несмотря на огромную площадь – около 5 гектаров – его центр определяется очень хорошо. Оттуда захоронения «сходят» вниз ровными рядами.

Со всех сторон кладбище обваловано – так обозначена его граница. А несколько сооружений на территории напоминают о сражениях за Бешенковичи в 1944 году.

– Бой шел весь день 25 июня, – говорит краевед Станислав Леоненко. – Бешенковичи были важным дорожным узлом и речным портом. Память о боях – это 2 немецких блиндажа, сохранившихся на территории кладбища. Здесь могли храниться боеприпасы, а могли ночевать солдаты. Блиндажи строили, не обращая внимание на могилы. Когда во время одной из экспедиций мы облагораживали ров, то нашли и перезахоронили более 20 фрагментов человеческих костей.

Интересную находку подарило и изучение обваловки. Волонтеры заметили, что на одном участке внутри вала нет могил. И действительно, геодезисты нашли на этом месте фундамент, а старожилы припомнили: здесь стоял домик кладбищенского сторожа. Не исключено, что в его подвале хоронили Торы: обряд торжественного захоронения сакрального предмета проводили, когда в свитке обнаруживались ошибки, делающие его непригодным для использования.

Есть на Бешенковичском кладбище участки, логику захоронения на которых непросто объяснить. Так, например, участники экспедиции школы «Сэфер» установили, что на одном из них, относящемся к началу ХХ века, похоронены в основном роженицы. Почему их хоронили отдельно, не понятно.

Точно так, отдельно, хоронили людей, умерших неестественной смертью. Об одной истории рассказала Анна Климович.

– Этот камень – в память о погибших на пожаре, – рассказывает она. – Тогда несколько человек из моей семьи не смогли выбраться из дома и сгорели. Но когда обнаружили мацеву, я не могла поверить, что это их надгробие. Семья моих предков была очень бедной. Знали только то, что прапрадед после трагедии собрал то, что осталось от семьи, донес до кладбища, и захоронил. И на то, что на месте могилы стоит мацева, украшенная уникальной резьбой и сохранившейся по сей день золоченой краской, мы не могли и надеяться. Наверняка этот памятник поставлен семьей прадеда – единственного сына наших богатых родственников.

Как ограда стала памятником

Все надмогильные камни, по сути, похожи, но на Бешенковичском кладбище они изготовлены из нескольких видов материала.

Традиционные для еврейских кладбищ Беларуси памятники можно отнести к 2 группам. Для первой использовали привезенные обработанные и отшлифованные со всех сторон крупные камни. По всей видимости, замечает Юлиан Верхолевский, такое надгробие было несколько дороже. Для второй группы брали простые полевые валуны, одну сторону немного ровняли и наносили текст. Среди мацев встречаются камни, распиленные пополам – так тоже получалась ровная сторона.

Особый интерес среди памятников Бешенковичского погоста представляют мацевы из вторичного камня.

Их немного, но они очень выделяются: это аккуратно обтесанный со всех сторон камень с отверстиями для каких-то креплений. Скорее всего, каменный элемент должен был служить составной частью ограды вокруг дворца Хрептовичей, которую разобрали в советские времена. Эту догадку подтверждают даты смерти людей, для которых они стали надгробиями: 20-е годы XX века.

Около 10 мацев сделаны из известняковых камней во второй половине XVIII века и расположены на самом старом участке погоста. Исследователи уверены: известняк привозной. Но откуда, пока неизвестно.

Интересны надгробные камни и своим декором. Есть, например, необычное выбитое изображение стены.

– Камень, на котором изображена стена, к сожалению, сохранился не полностью, – говорит Юлиан Верхолевский. – Об этом говорит то, что на нем – только обрывок текста. Верхушка утрачена. А внизу нарисована стена с дверкой. Искусствоведы трактуют такое изображение как намек на Иерусалимский храм. Почему он на мацеве? Это символ грядущего мира: был первый и второй храмы – они разрушены. Будет третий и тогда придет Мессия.

Читая камни

Надписи на надгробиях – также предмет особого изучения. Все они сделаны на иврите – языке священных книг. Но иногда в эпитафиях встречаются слова на идише. Например, когда нужно было написать имена и фамилии идишского происхождения, названия населенных пунктов или местностей – придумывать, как они будут писаться на иврите, не было смысла.

Интересно и то, что на традиционных еврейских надгробиях не принято указывать дату рождения: здесь только дата смерти. Именно тогда принято посещать могилы. Судить же о прожитых годах можно по необязательной приписке: человек пожилой, молодой, старичок. Но в большинстве случаев о возрасте умершего можно только догадываться.

Кстати, не будет на надгробиях и слова «умер». Вместо него традиционно употребляют разные эвфемизмы: скончался, оставил жизнь всем живым.

Еще одна находка на Бешенковичском кладбище заставила исследователей серьезно задуматься.

– Шрифтов у иврита много. Обычно их делят на 3 больших группы: квадратный (печатный, книжный), курсив (рукописный) и шрифт Раши. Последним принято писать комментарии к Талмуду. Я ни разу не видел на мацевах надписей, сделанных шрифтом Раши. Впервые столкнулся с таковой здесь, в Бешенковичах, – рассказал Юлиан Верхолевский.

Местечко помнит своих жителей

По результатам переписи 1897 года, 75% населения (3 000 человек) Бешенковичей были евреями. Их дома или то, что от них осталось узнать не сложно.

– Если не сохранился дом, то, как правило, остался фундамент или погреб, – комментирует краевед Станислав Леоненко. – Еврейские дома обязательно были с подвалами, где хранились самые разные припасы. Иногда он был больше, чем жилище. Очень красивыми были крыши еврейских домов: скаты шли во все стороны. И обязательно на все стороны строились выходы.

К слову, воспоминания о многочисленном еврейском населении живут в местном фольклоре.

– Моя бабушка часто приговаривала: «Сорос майне». Это значит: «Моя ты Сара!», – вспоминает краевед.

На рисунке Соломона Юдовина узнаваемы Бешенковичи.

Помнят здесь и имя Соломона Юдовина – о наследии художника расскажут в краеведческом музее. Пополняют знаниями о земляке и Юдовинские чтения, на которые собираются и специалисты, и просто жители. А гуляя по Бешенковичам, до сих пор можно узнать виды, нашедшие отражение на графических работах Юдовина. Сравнивать изображение и натуру стало одним из любимых занятий гостей городского поселка.

Виктория ДАШКЕВИЧ

Фото автора